Интервью с генеральным директором АО «Прииск Соловьевский» Федором Сидоровым об условиях практической деятельности российских недропользователей, специфике отраслевой экономики и факторах, сдерживающих ее развитие.
— Федор Валентинович, не будем скрывать: нам интересна ваша точка зрения по нескольким причинам. Во-первых, вы имеете богатый профессиональный и практический опыт. Во-вторых, мы знаем вас как человека, который мыслит конструктивно и по-государственному. И, в-третьих, вы депутат Законодательного собрания Амурской области. Плюс ко всему перечисленному ваше предприятие занимает первое место в Приамурье по добыче золота на россыпных месторождениях. С этого предлагаем начать наш разговор. Последнее время «Прииск Соловьевский» наряду с россыпным осваивает рудное направление.
— Действительно, еще не так давно у нас было традиционно россыпное предприятие, и сегодня АО «Прииск Соловьевский» имеет самый крупный дражный флот в России. У нас насчитывается 10 единиц только действующих драг. Рудное направление мы начали осваивать совсем недавно. Первые небольшие объемы рудного золота были добыты в 2015 году, может быть, чуть раньше. Тогда мы использовали опытно-эксплуатационную фабрику с небольшим объемом переработки руды – около 100 тысяч тонн в год. А в прошлом году была введена в эксплуатацию ЗИФ – золото-извлекательная фабрика производительностью уже 500 тысяч тонн и к настоящему времени переработано порядка 700 тысяч тонн руды. По концу года мы ожидаем, что рудное золото составит около тонны — не менее трети от общей добычи.
— Считаете россыпи неперспективными?
— Дело не в этом. С россыпями нам предстоит еще много работать, мы еще с ними поборемся. Но существует мировая практика — россыпное золото всегда когда-нибудь заканчивается. Это во всем мире так. Поэтому следующий этап развития нашего предприятия – рудное золото. Россыпь нас кормила, была стартовой площадкой для развития рудной добычи. Сегодня рудное золото пошло. Оно есть. Оно уже никуда не денется. Если запасы россыпного золота во всем мире ограничены, то в рудных месторождениях золота может быть еще много. Правда, есть один нюанс: рудного золота – много в недрах, но его найти — трудно.
А то, что практически все предприятия начинают с разработок россыпных месторождений – вполне объяснимо. Начальный этап разработки россыпи не требует больших первоначальных капиталовложений, поэтому всегда начинают с добычи россыпного золота.
— В отличие от многих золотодобывающих предприятий у вас прослеживается положительная динамика объемов добычи…
— Да, динамика у нас в последние годы плюсовая. Это объясняется тем, что после полной выработки части своих месторождений мы тут же приступили к освоению новых. Передислоцировали туда четыре обновленные, капитально отремонтированные, модернизированные, практически новые драги. На новых месторождениях часть запасов была уже готовых, заявленных по категории С1. Конечно, была проведена доразведка. Брали, к примеру, 1 тонну запасов и после доразведки выявляли 2 тонны, а это уже – полноценное месторождение.
— Разведку проводите своими силами?
— Да. Для этого у нас создан собственный геологоразведочный участок, который работает как по россыпному, так и по рудному направлениям.
— Федор Валентинович, поговорим об этом подробнее? Допустим, ваша разведка нашла месторождение. В каком случае вы можете приступить к его разработке?
— Сегодняшние требования предписывают проведение разведки, определение количества и качества разведанных запасов с дальнейшей постановкой их на баланс, и только после этого начинается разработка месторождения.
Поэтому, на мой взгляд, логичнее брать лицензию не на разведку, а на весь комплекс: разведку, поиск и добычу – так называемую, сквозную лицензию. В этом случае мы можем приступать к разработке месторождения сразу после постановки запасов на баланс. Исключение может быть только в том случае, если месторождению присваивается статус государственного – свыше 100 тонн золота. В таких случаях предприятию компенсируют расходы, а участок подлежит перераспределению.
— Но если предприятию не по средствам сквозная лицензия, то после проведения разведки у него нет гарантий на приобретение разведанного участка через аукцион. Кстати, какое отношение к аукционам у вас?
— Вопреки расхожему мнению, я считаю, что аукционы – процедура необходимая и справедливая. Другое дело, что сегодня сложилась негативная практика, при которой к участию в аукционах допускаются предприятия, не имеющие ничего кроме ручки и минимальных денежных средств. Как правило, именно они загоняют цены на участки до уровня неподъемных, и, выстраивая криминальные схемы, требуют «откат» с реально претендующего на месторождение предприятия… Зачастую такие аукционы срываются, а заявленное месторождение еще два года простаивает.
— Каким видите выход из ситуации?
— У таких предприятий должен быть ограничен допуск к участию в аукционах. Компания, заявляющая о своем участии в аукционе, должна иметь не только оборотные средства, но и практический потенциал, деловую репутацию. Должны быть доказательства того, что есть возможность разрабатывать приобретаемое месторождение. Второе…
— Опыт работ?
— Не только. Нужно законодательно запретить допуск к аукционам тем, кто, выиграв аукцион, позже отказался приобретать месторождение. Руководитель должен нести ответственность, вплоть до уголовной. Ведь фактически он продекларировал свою причастность к коррупционным схемам, обозначил совершение экономического преступления.
— Вы предлагаете квалифицировать подобные действия как экономические преступления?!
— А как иначе? Заведомо зная о фиктивности своего участия, руководитель компании за счет искусственного взвинчивания цены выигрывает аукцион, оставляет реальных приобретателей без месторождения, и, тем самым, замедляет развитие отрасли. Как следствие, уменьшается доходная часть бюджетов региона и государства.
— Какие еще должны быть приняты меры?
— Необходимо закрепить на законодательном уровне норму: если предприятие отказывается оплачивать заявленную на аукционе стоимость, то торги выигрывает следующий за ним участник. Тогда смысла загонять цены и срывать аукционы не будет. Тем, кто по каким-то причинам не хочет, чтобы месторождение попало в другие руки, а сам пока не готов платить, будет перекрыта лазейка для мошенничества и спекуляций. Фиктивный участник будет знать, что ничего не добьется, кроме того, что потеряет стартовые платежи. На мой взгляд, это сразу решило бы проблему.
— Насколько нам известно, в последние годы на аукционы выставляются в основном прогнозные месторождения. Сейчас в нераспределенном госфонде осталось мало месторождений, которые имеют категорию С1. Поэтому предприятию без собственной разведки невозможно пополнять свою сырьевую базу. Вместе с тем золотодобывающие предприятия, ведущие геологоразведочные работы, работают на свой страх и риск. Или мы ошибаемся, и на федеральном уровне существуют рычаги стимулирования этой деятельности?
— Вы не ошибаетесь. Сегодня не существует никаких рычагов стимулирования и, тем более, никаких преференций. Предприятие, проводящее разведку, рискует исключительно своими деньгами: приобретает лицензию, проводит геологоразведочные работы… Какие преференции? Сам ищешь, сам работаешь, сам получаешь. Не нашел, значит, вложил деньги в пустоту.
В советский период целенаправленной поисковой разведкой занималось непосредственно государство. Это объяснимо – государство в то время представляло собой одно большое предприятие со всеми вытекающими для предприятия атрибутами: плановый отдел — Госплан, финотдел – министерство финансов. Государство-предприятие командовало деньгами, их распределением. Именно в это время существовало понятие — большая геология. Государство, как предприятие, выполняло весь комплекс работ: шли отряды по маршрутам, брали образцы пород, искали спутники золота, признаки золота. То есть, определяли перспективы площади. Потом шли поисковые работы, и результаты всей разведки ставились на баланс. Сейчас большой геологии нет, а разведанные запасы даже категории Р3, которые остались от СССР, практически все распределены.
Теперь работы по проведению геологоразведки целиком и полностью переложены на плечи горнодобывающих предприятий. Если разведывание россыпных месторождений не требует особенных финансовых вливаний, тут все понятно: вот речка – ищи… То по рудной разведке ситуация гораздо сложнее. Приходится брать перспективные на руду площади, ориентируясь на наличие россыпи – если есть россыпное золото, то руда вроде где-то рядом. Но не факт, что разведка даст положительные результаты.
— Что могло бы стимулировать возрождение геологической разведки, как отрасли?
— Ничего не нужно стимулировать. Нужно дать предпринимателю больше свободы.
— За счет усовершенствования действующего законодательства или принятия новых законов?
— Для начала необходимо провести аудит действующей сегодня законодательной базы, и в особенности – подзаконных актов, инструкций, предписаний и иной нормативки, регламентирующей деятельность наших предприятий. Отбросить в сторону все лишнее и ненужное, что мешает эффективному развитию бизнеса.
Вертикаль, бюрократия, сроки рассмотрения документации… Мы все, в большей или меньшей степени повседневно сталкиваемся с этими явлениями. В большинстве случаев эти явления не приносят пользы ни бизнесу, ни государству. Искусственно созданные препоны — это беда всей страны.
— Например?
— Существует масса учреждений, выполняющих дублирующие функции, причем это, как правило, контролирующие учреждения. В качестве примера приведу недавний случай из нашей практики. Не так давно нам пришлось проводить экспертизу одного из наших проектов. Первым этапом была экологическая экспертиза, проводимая Государственной экологической экспертизой. Мы ее прошли, но Главгосэкспертиза не учитывает результаты Государственной экологической экспертизы, и весь процесс начинается с самого начала. Для чего? Зачем? Почему?
Непонятны требования некоторых учреждений к нашей экономической составляющей. Мы предприятия, рискуем исключительно своими деньгами. Мы работаем на свой собственный страх и риск. Зачем искусственно созданному учреждению дотошно проверять экономику нашего предприятия? Они же не кредиты дают, а лицензии и т.д.
— Может быть, дело в том, что все экспертизы платные?
— Да вопрос, собственно, не в деньгах. Деньги при таких проектах играют второстепенную роль. Мы готовы платить в два раза больше. Самый больной для бизнеса вопрос — это вопрос времени. Для того, чтобы пройти все этапы получения разрешительных документов, согласно сложившейся практике, требуется два года. Неоправданно затянутые сроки, время, упущенное для производства, весь этот временной фактор если не смертельно, то очень болезненно бьет по бизнесу. Хотя, почему и не смертельно? Бывает, что и смертельно. Все это время предприятие вынуждено рисковать, выстраивать какие-нибудь параллельные направления развития. Развивается не благодаря, а вопреки.
— Кто должен стать инициатором такого аудита? Ассоциация золотопромышленников? Региональные министерства? Народный фронт?
— Мне кажется, что именно состояние экономики России объективно вызовет необходимость проведения аудита. Ведь это проблема не только золотопромышленников. Проблема глобальнее. Ту же самую ситуацию мы наблюдаем и в других отраслях экономики.
Пересмотреть и упростить. Рано или поздно придет понимание того, что необходимо сводить к минимуму бюрократические барьеры, перевести разрешительную систему к упрощенной схеме работы, и этим стимулировать экономику. Об этом, кстати, и президент говорит, но наш бюрократический монолит государства сопротивляется. Поэтому никто снизу не может быть инициатором пересмотра или аудита действующих нормативов. Государство само придет к этому, это будет не революционно, а эволюционно.
Это же невероятно! Столько молодых инициативных и талантливых людей тратит сегодня силы на преодоление никому не нужных, наносящих вред всей российской экономике препятствий. При этом вторая половина не менее умных и талантливых профессионалов создает их и упорно защищает созданные ими препятствия. Стенка на стенку. Самое интересное, это то, что в итоге первые все же добиваются своего. При этом теряется планируемая прибыль, впустую тратятся нервы, здоровье и драгоценное время.
— Что еще, на ваш взгляд, нужно и можно сделать на уровне государства?
— Еще… Можно и нужно больше полномочий передать регионам. Чем больше предприятие, тем сложнее им управлять. Нельзя в такой стране, как Россия, управлять с единого центра всеми мелочами. Управлять нужно главным, а по мелочам нужно больше дать полномочий на местах.
Заорганизованность сразу же усложняет сам процесс выдвижения инициатив, увеличивает сроки их рассмотрения, принятия решения по ним. Смешно, когда разрешение на получение гравия, песка в Тындинском районе, нужно запрашивать из Москвы. Любой регион вполне может иметь полномочия самостоятельно выдавать разрешения на разработку карьеров. Сегодня разрешение получают в региональном министерстве, но перед этим согласовывают с Москвой, на что требуется те же два года, что и для получения золотоносного месторождения. Приобретается лицензия, горный отвод и т.д.
Не берусь утверждать, что это часть коррупционной схемы, но именно сложившаяся система экономической централизации порождает спекуляцию. Существуют аффилированные предприятия, имеющие «определенные возможности». Они получают лицензии на карьеры, а потом сдают эти карьеры в аренду. Становятся рантье. А вот если бы лицензию на разработку карьера можно было получить в региональном министерстве, то есть сработать по схеме: найди гравий, песок — получи лицензию. Не прошло бы и полугода, как этот криминальный бизнес исчез.
— История России знает времена, когда все без исключения бумаги: прошения, жалобы, предложения — рассматривались исключительно в Петербурге сенатом. Бумаги лежали без рассмотрения по многу лет, а иногда и терялись. Екатерина Великая не выдержала подобной бюрократии и отдала полномочия губерниям…
— Так и должно быть. Это нормально. К примеру, я, как руководитель предприятия «Прииск Соловьевский», не могу каждую мелочь решать в центре. Карьеры, входящие в состав нашего акционерного общества имеют полномочия для самостоятельного решения целого ряда вопросов.
Нет, конечно, политическая и экономическая централизация, в свое время была вполне обоснована. В 90-х годах Россия реально стояла на пороге развала. После «парада суверенитетов» бывших союзных республик свой «парад» начали Татарстан, Чечня, Якутия. В этой централизации была логика, но сегодня она в прошлом, нужно от нее отходить. Времена меняются. Централизация, я имею в виду не политическую, а экономическую, давно себя изжила.
Подводя итог, скажу следующее: развитию бизнеса объективно должны мешать — отсутствие финансов, кадров, климатические условия или другие геополитические и географические факторы, но не должна мешать экономике поставленная на пьедестал равнодушия бюрократическая система разрешений, контроля и согласований.
Владимир Иванов
В структуру АО «Прииск Соловьевский» входят 6 золотодобывающих карьеров, из них 5 расположены в Амурской области и 1 в Забайкальском крае. Карьеры обеспечены полным комплексом необходимого горного технологического оборудования, техники и объектами социально-культурного быта. Кроме того предприятие имеет вспомогательные производства: цех коммунального хозяйства, транспортный цех, геологоразведочный участок, ШОУ – шлихообогатительная установка, цех ремонта горного оборудования.
Журнал «Развитие региона» №3/2017