Интервью с генеральным директором ГК «Приамурье» Глебом Зуевым об условиях, в которых работают российские золотодобывающие предприятия, а также о факторах, сдерживающих разработку минерально-сырьевой базы дальневосточного региона.
– Глеб Юрьевич, на протяжении десятилетий компании золотодобывающей отрасли формируют значительную часть доходной базы бюджетов субъектов дальневосточного региона. При этом существует устойчивое мнение, что экономика, построенная на добыче и реализации природно-сырьевых ресурсов, малоэффективна…
– Категорически не соглашусь с этим тезисом. Нельзя таким образом ставить вопрос. Существует положительный пример таких стран, как Бразилия, Канада, Австралия. Экономика этих стран практически целиком ориентирована на добычу и реализацию природно-сырьевых ресурсов. А пример США с развитием технологий добычи сланцевой нефти и газа говорит сам за себя. Экономически рациональное использование добытых полезных ископаемых позволяет получать максимальную выгоду для государства и одновременно развивать параллельные отрасли экономики.
Если говорить об этом в глобальном масштабе, то сегодня в мире доминируют страны, экономика которых базируется на трех базовых составляющих. Это — IT-технологии, человеческий капитал и сырьевые ресурсы. Причем сырье существенно доминирует в этом списке, а потому страна, обладающая сырьевыми ресурсами, оказывается в заведомо выгодном положении. И, кстати, современная российская экономика на должном уровне интегрирована в мировое хозяйство в секторе золотодобычи.
Мало того, среди лидеров золотодобывающей промышленности достаточно много российских компаний.
— В этой связи имеет смысл напомнить, что Амурская область входит в тройку лидеров среди российских регионов по показателям объемов добычи золота и, конечно, в этом есть заслуга и ГК «Приамурье». Как давно вы работаете на территории области?
— Относительно недавно. Группа компаний «Приамурье» зарегистрирована в 2014 году. Сегодня ее общие промышленные запасы золота составляют около семнадцати тонн. В группу входят компании: ООО «Амурский горный центр», ПАО «Прииск Дамбуки», ООО ЗДП «Коболдо» и ООО ЗДК «Феникс». Добычные участки этих предприятий располагаются практически по всей Амурской области: Зейском, Магдагачинском, Мазановском, Свободненском, Селемджинском, Сковординском, Тындинском и Шимановском районах.
Если говорить о динамике развития ГК «Приамурье», то прослеживается устойчивый тренд к увеличению объемов производства. Это касается и производственных показателей горно-подготовительных работ, и непосредственно золотодобычи. Можно сказать, что предприятие стабильно развивается.
– Две из вышеперечисленных компаний — «Коболдо» и «Прииск Дамбуки» уже несколько десятилетий занимаются добычей россыпного золота. Это ваша основная специализация?
– В целом, да. Сырьевая база «Коболдо», одного из старейших предприятий Амурской области, представлена 46 месторождениями россыпного золота в шести районах Амурской области, которые отрабатываются дражным и раздельным открытым способом. «Прииск «Дамбуки» — градообразующее предприятие поселка Береговой в Зейском районе, имеет пять лицензий и ведет разработку россыпных месторождений открытым раздельным способом. Еще три россыпных месторождения разрабатывает «Амурский горный центр».
– В последнее время начали говорить о том, что сырьевая база золотоносных месторождений в Амурской области истощается. Согласны ли вы с этим утверждением?
– Пока проблема отсутствия месторождений стоит не так остро. Специалисты прогнозируют стабильность добычи россыпей еще на несколько десятков лет. Однако здесь необходимо отметить, что россыпное золото в Приамурье добывают с середины 19 века и большинство россыпных месторождений со сложившейся транспортной инфраструктурой в основном уже отработаны. А перспективные месторождения, которые предстоит освоить, находятся в более труднодоступных местах, что требует дополнительного вложения денежных средств.
Это же касается и добычи рудного золота. Разработка рудных месторождений требует увеличенных объемов горно-подготовительных работ и соответственно более значительных первоначальных капиталовложений.
– То есть разработка россыпных месторождений рентабельнее рудной добычи?
– Говорить о том, что прибыль от добычи россыпного золота больше, чем рудного — некорректно. Нужно реально представлять экономику всего процесса, оценивать все факторы в совокупности. Какое рудное тело? Сколько полезного ископаемого содержится в руде? Каков характер залегания руды? Сколько вскрышных работ необходимо провести, чтобы начать получать руду? Каковы объемы запасов? И т.д.
При инвестировании в добычу рудного золота основные денежные средства вкладываются в создание крупного капитального производства. Россыпная же добыча более «мобильная», если так можно выразиться. В случаях, когда несколько небольших рудных объектов расположены на небольшом удалении друг от друга, то возникает необходимость создания хаба – крупного перерабатывающего центра и комплекса предприятий, имеющих общие вспомогательные службы. Данная схема позволяет свести к минимуму затраты на переработку и логистику, а также достичь эффективности за счет создания горно-обогатительного производства, на котором может перерабатываться сырье сразу из нескольких источников. Именно по такой схеме работает в Хабаровском крае и в Магаданской области горнодобывающая компания АО «Полиметалл». Сегодня в этих регионах осваиваются несколько месторождений, находящихся на определенном удалении от фабрики. Вероятнее всего, что в ближайшей перспективе при разработке коренного золота, мы будем использовать аналогичную схему.
– Означает ли это, что стратегия развития Группы предполагает освоение новых направлений в золотодобыче, в частности, переход от россыпной добычи к рудной?
– Это означает, что мы смотрим в будущее и оцениваем перспективу развития компании и принимаем меры по обеспечению ее запасами. Наша стратегия предусматривает диверсифицикацию направлений производственной деятельности, именно поэтому запуск проекта по добыче рудного золота является для нас закономерным шагом в стратегии развития Группы Компаний «Приамурье».
Рудное золото хоть и перспектива, но этим нужно заниматься уже сегодня. От момента принятия решения об инвестировании в проект строительства горно-обогатительного комбината и до фактического ввода его в эксплуатацию, проходит, как правило, не меньше пяти лет. А если брать статистику по отрасли, то сроки оформления документации достигают порой семи лет. И это несмотря на то, что, добыча рудного золото – перспективное направление в масштабах и региона, и государства.
– Начиная рудный проект, компания должна обладать разведанными активами…
– Именно с учетом существующего актива мы собираемся это направление реализовывать и развивать.
В группу компаний входит ЗДК «Феникс», которая имеет лицензию на геологическое изучение, разведку и добычу рудного золота в Сковородинском районе в пределах Снежинского рудного поля. Это — рудопроявления Снежинка, Светлое, Глубокинское. В июне мы ожидаем защиту временных кондиций на данном объекте, и постановку на баланс порядка двух тонн рудного золота. До конца года будет проведен комплекс геологоразведочных работ. Наши специалисты высоко оценивают перспективы этого узла. По предварительным прогнозам, его запасы составляют свыше двадцати тонн рудного золота.
– Чтобы установить и защитить запасы необходимо провести несколько этапов геологоразведки. Ваша компания обладает такими возможностями?
– Для ведения геологоразведочных работ необходима собственная укомплектованная геологическая служба. Поэтому не так давно было принято решение на базе ЗДК «Феникс» создать полноценное геологоразведочное предприятие, в которое из ЗДП «Коболдо» было переведены профессиональные геологи. На данном этапе сформировано два участка, действующие на россыпных месторождениях в рамках эксплуатационной геологоразведки. Третий участок по поисковой разведке Снеженского рудного поля находится в стадии формирования. Создание специализированного предприятия должно обеспечить прирост запасов на лицензионных участках.
– Вы готовы вложить средства не только в эксплуатационную геологоразведку, но и в поисковую?
— По оценке запасов, которые поставлены на баланс предприятий Группы, их хватит на десять лет. Это небольшой срок в жизни любой компании, поэтому мы должны сегодня не только компенсировать ежегодную добычу, но и заниматься приращиванием запасов.
В части действующих россыпных месторождений ведется эксплуатационная разведка. Для эффективного расходования материальных ресурсов ежегодно перед началом сезона уточняются контуры россыпей, определяется стратегия и направления горных работ для эксплуатирующих подразделений.
По новым объектам поисковая разведка находится еще в стадии проекта, но именно сейчас требуется решать задачи расширения своей минерально-сырьевой базы. Поэтому назрела объективная необходимость ведения поисковой разведки.
– Это касается только участков, на которые уже получена лицензия?
– Не обязательно. Сегодня особенно остро стоит вопрос о переходе к принципу ведения поисковой разведки, действующему в советское время — создавалась геологоразведочная партия, которая занималась поиском на выделенной перспективной площади.
Сегодня мы вынуждены приобретать лицензии на поисковые работы, а по их завершению переходить к другим, более глубоким стадиям разведки. Такая практика сложилась из-за того, что покупка лицензии на месторождения, даже с прогнозными категориями, обходится гораздо дороже, чем содержание геологического предприятия.
– В таком случае вы очень рискуете. Во-первых, в результате проведенных исследований можно не получить прогнозируемых результатов, а, во-вторых, позже, на аукционе, есть вероятность, что более сильный игрок перекупит уже разведанный участок.
– Все эти риски, к сожалению, вполне вероятны. Если в первом случае успех зависит от профессионализма геологов, то есть от умения компании подобрать специалистов высокого уровня, и отчасти от поискового «фарта», то вторая ситуация действительно является весьма рискованной и непредсказуемой. Хотя этот риск можно минимизировать на государственном уровне.
– Каким образом?
– Думаю, что в ближайшей перспективе право первооткрывателя должно быть законодательно закреплено. Если к этому вопросу активно подключатся регионы, в которых развито горнодобывающее производство, то рычаги для принятия такого закона есть. Во-первых, законодательные собрания этих регионов могут объединиться и выступить с соответствующей законодательной инициативой. А, во-вторых, существует возможность вынести этот вопрос на рассмотрении Государственной Думы через действующих на федеральном уровне депутатов.
В любом случае, у правительства России по этому вопросу должна быть сформирована четкая позиция: недропользователь вложил в геологоразведочные работы собственные средства, значит, при проведении аукционов на разведанные им участки он должен иметь необходимые преференции.
Кроме того, государство должно взять на себя ведущую роль в разведке полезных ископаемых. Наследие советской геологоразведки стремительно уменьшается: последние двадцать лет фактически распределялись только ранее разведанные месторождения. Уже объективно утверждать, что геология, не как наука, а как отрасль, практически умерла.
— Чем это чревато для золотодобываюшей промышленности нашего государства?
— Россия – сырьевая страна, и в этом ее преимущество. Это преимущество необходимо использовать в полную силу, а без развития геологоразведки природно-сырьевые запасы не добыть. Сегодня на уровне государства происходит игнорирование элементарных экономических законов: когда вы вкладываете средства в развитие сырьевой базы, в частности — финансируете геологоразведочные работы, то фактически формируете актив на ближайшее будущее. Вы разведываете новые месторождения, эти месторождения разрабатываются и добытые полезные ископаемые реализуются на рынке. После этого к процессу подключается перерабатывающая промышленность и т.д. Это деньги. Если попросту, то потратили, образно, сто рублей, а сформировали актива на тысячу. Это плохо? Это замечательно. При этом у вас развивается отрасль, вы закрываете вопросы национальной, сырьевой безопасности, обеспечиваете занятость людей и одновременно обеспечиваете мультипликативный эффект.
–Как он может проявиться в конкретной ситуации?
– Вы имеете в виду мультипликативный эффект от развития поисковой разведки? Чтобы приступить к геологоразведочным работам, необходимо сформировать производственную базу — приобрести оборудование, инструменты и т.п., тем самым происходит финансирование машиностроительной отрасли. Для обеспечения партии продуктами питания задействована пищевая и перерабатывающая промышленность. Еще требуется спецодежда, ГСМ, транспорт, топливо, приборы точного позиционирования и многое другое, включая обработку результата геологоразведочных работ. В итоге, параллельно с развитием геологоразведочных работ, развивается целый ряд отраслей экономики. В этом и заключается мультипликативный эффект.
– Практически все руководители золотодобывающих компаний отмечают излишнюю бюрократизацию разрешительной системы отрасли. Что, на ваш взгляд, нуждается в доработке?
– У чиновников профильных министерств и контролирующих организаций не сформирована экономически обоснованная позиция по правилам разработки небольших месторождений. Это в меньшей степени относится к субъектам малого бизнеса, занимающимися россыпной добычей. Ведь схематично работа таких предприятий выглядит следующим образом: приобретается объект, строится вахтовый поселок, завозится необходимое оборудование. Год, максимум три, месторождение отрабатывается, и деятельность на участке сворачивается.
Другое дело – крупные отраслевые игроки, для которых выявление в зоне деятельности даже незначительных по своим запасам месторождений сопряжено с необходимостью прохождения процедуры аукциона. Хотя другим предприятиям, не обладающим достаточными финансовыми возможностями для разворачивания нового производства, такие объекты вообще не интересны. Но Минприроды считает, что никаких других способов распределения не может быть. В итоге объекты простаивают, и скорее всего, так и останутся нераспределенными.
На мой взгляд, сателлиты месторождений — небольшие рудопроявления, должны передаваться по упрощенной схеме. Понятно, что для государства проведение аукционов – одна из статей пополнения бюджета. Однако необходимо учитывать фактор оперативности — чем быстрее будут вовлечены в оборот эти объекты недропользования, тем больший экономический эффект они принесут.
– Российская золотодобывающая промышленность, несмотря на динамику роста объемов производства, нуждается в серьезной модернизации основных производственных фондов, не говоря уже о внедрении новых технологий и инноваций. Речь идет об огромных капиталовложениях…
– Вы правы. На себестоимость 1 грамма добытого золота оказывают влияние три статьи расходов: ГСМ, заработная плата, включая страховые взносы, ремонт и приобретение запасных частей. Из вышеперечисленных статей именно третья сегодня является наиболее затратной — основные фонды имеют большой процент изношенности. В идеале необходимо масштабное обновление золотодобывающего оборудования. Необходимо приобретать современную высокопроизводительную технику.
Но обновление ОПФ, как уже было сказано, очень дорогостоящее мероприятие. Специалисты ГК «Приамурье» произвели расчеты, из которых видно, что инвестиции компании в модернизацию основных фондов, которые достались нам в результате приобретения активов, должны составлять не менее двухсот миллионов рублей в год. Общеизвестный факт – оборудование после пяти лет эксплуатации начинает терять эффективность, снижается его КПД и производительность. И такая ситуация практически на всех объектах компаний нашей отрасли.
— На ваш взгляд, какие механизмы господдержки при обновлении основных фондов недропользователей могут быть использованы?
— Для модернизации ОПФ недропользователей необходимо использовать тот же механизм, который уже апробировал себя в АПК. В настоящее время мы наблюдаем постепенную отмену субсидирования для сельхозтоваропроизводителей и формирование института их льготного кредитования. Создание подобного института в сфере недропользования окажет поддержку и компаниям, занятым в добыче полезных ископаемых.
Государство может, к примеру, привлекать на внешнем рынке, под гарантии регионального или федерального правительства, банковские организации. Попутно необходимо создавать региональные агентства, которые бы занимались отбором проектов, под реализацию которых необходимы льготные кредиты. Рассматривать претендентов можно с нескольких позиций: насколько стабильно и финансово независимо данное предприятие? Насколько его развитие способно стимулировать экономику региона? Каковы предполагаются отчисления в бюджеты разных уровней?
После чего, перспективным проектам будет предоставлен инструмент господдержки в виде долгосрочного доступного кредита.
— И еще, что касается господдержки. Много зависит от того, как налажена работа предприятий-недропользователей с правительством конкретного региона…
— Здесь у меня есть с чем сравнивать. Пока могу сказать, что в Амурской области госструктуры разного уровня действуют, не затягивая процесс, четко и организованно. Та же процедура отведения земель в Амурской области проходит быстрее, чем в Приморье, где я раньше работал. Есть ощущение, что региональное правительство заинтересовано в оперативности решения ряда вопросов для золотодобывающих предприятий и в скорейшем поступлении от них налогов в областной бюджет.
Наталья Наумова
Владимир Иванов
Журнал «Развитие региона» №3/2017